В необъятных просторах
Вселенной есть миры насекомоподобных – разумных и неразумных, но гигантских
инсекцитоидов многих разновидностей, которые могут напоминать пауков, муравьёв,
бабочек, стрекоз, пчёл, шмелей, тараканов, различных жуков.
Интересен в этой связи
фантастический рассказ Евгения Юрьевича Лукина «Попрыгунья-стрекоза»,
впервые опубликованный в 2010 году. Человечество получило информацию о
приближении к Земле воинственных разумных существ в виде стрекоз. Вот
характерные отрывки из произведения.
1. «Воздух шуршал и
потрескивал, как наэлектризованный. Стрекозы. Говорят, вылетели они в этом году
неслыханно рано и дружно, да и вели себя необычно: вместо того чтобы
барражировать парами, роились, собирались в армады, стелились над озерцами.
Зато ни единого комара. Всех выстригли».
˂…˃
2. «Секретная информация
имела настолько сенсационный характер, что её, чуток приукрасив, можно было
безбоязненно выкладывать в Интернете. Да и выкладывали все кому не лень. Учиняли
ток-шоу, приглашали уфологов, экстрасенсов, прочих проходимцев. Иногда на
телепередаче присутствовал отставной космонавт. Сидел со страдальческим видом и
откровенно ждал конца представления.
˂…˃
3. Официальные источники
хранили брезгливое молчание, а если какой-либо особо прыткий журналюга,
окончательно утратив стыд, прямо просил представителя власти выразить мнение
относительно угрозы из Космоса, тот обыкновенно морщился и либо оставлял без
ответа, либо срывался: какой Космос? О насущном думать надо! Нефть вон опять
дешевеет…
Учёные также вели себя
согласно инструкциям. С академическим спокойствием признавали, что да,
обнаружен на внешних границах Солнечной системы излучающий объект, движущийся
приблизительно в нашем направлении, каковой следует, пользуясь случаем,
всесторонне изучать, а не устраивать по этому поводу неподобающей шумихи. Что
же касается самочинных попыток расшифровки так называемых радиопередач, то тут
затруднительно что-либо сказать наверняка. Это не к астрофизикам. Это к
психиатрам».
А что ещё оставалось
делать? Взять и объявить во всеуслышание, что Земля, скорее всего,
просуществует от силы месяц… неделю… день… Привести в полную боевую готовность
все имеющиеся вооруженные силы… Зачем? Для борьбы с паникой, которую ты сам и
вызвал дурацким своим признанием?»
˂…˃
4. – Странно… – с
неожиданной грустью произнёс Лавр Трофимович. – Не помню, в каком фильме… А
может, во многих фильмах… Словом, кто-то кого-то спрашивал: если завтра конец
света, как бы ты провёл этот свой последний день?.. – Качнул головой, невесело
посмеялся. – И вот выясняется, что точно так же. Ничего особенного…
– А он завтра? Конец
света…
– Сегодня в ночь, – всё с
той же интонацией сообщил Лавр Трофимович – и Глеб обмер.
– Но… вы же сами говорили,
что они ещё далеко!
– Издалека чем-нибудь и
шарахнут, – сказал академик. – Не думаю, чтобы они шли на таран…
– А… откуда вы…
– Откуда знаю? – Академик
усмехнулся. – Вообще-то я давал подписку о неразглашении… Ну да какая уж теперь
подписка!.. Радиосигналы с планетоида, как вам известно, поступают через равные
промежутки времени и ничем друг от друга не отличаются. Кроме заключительного
сигнальчика, который раз от разу идёт на убыль. Таймер, Глеб. Таким образом они
дают знать, сколько ещё осталось жить.
– Зачем?
– Понятия не имею.
Возможно, подёргать нервы напоследок. Но суть-то не в этом, Глеб. Суть в том,
что сегодня часа в два ночи сигнальчик станет равен нулю…
– И?!
Вместо ответа академик
пожал плечами и поднял породистое своё лицо к темнеющему небу.
– Вон они, кстати…
В вышине проступала Малая
Медведица, в которой теперь насчитывалось уже не семь, а восемь звезд. Восьмая
– тот самый планетоид, по поводу которого недавно бранились на ток-шоу. На
секунду бледные светила затуманились, словно по ночному небосклону прошёл порыв
пурги. Стрекозы.
– Ну? – скорбно молвил им
Лавр Трофимович. – Мечетесь теперь?
Странные эти слова Глеб
едва расслышал сквозь нахлынувший ласковый звон в ушах. Часа в два ночи… То
есть жить осталось часа четыре…
Академик хмыкнул.
– А уж лягушкам-то,
лягушкам раздолье! Слышите, заливаются? Харчатся… напоследок…»
˂…˃
5. – А представляете, –
задумчиво произнёс Лавр Трофимович, тоже глядя на стрекозу. – Они ведь были
когда-то громадные. В карбоновом или в каком там периоде… Метровый размах
крыльев, а? М-да… – Окинул горестным взглядом осветлённый луной пейзаж. – И
мнили себя царями природы. Как мы сейчас…
˂…˃ – Видите ли, – несколько
даже виновато сказал академик. – Человечество, Глеб, тут вообще ни при чём. Уничтожать-то
летят не людей… Вернее и людей тоже, но… так, за компанию…
Глеб моргал. Окурок обжёг
пальцы. Выронил. Поднимать не стал.
– Позвольте… А
радиосигналы?
– А радиосигналы, которые
мы перехватили и частично расшифровали, судя по всему, адресованы совсем другим
существам.
– Но на Земле нет других
разумных существ!
– Получается, есть…
Глеб очумело огляделся.
– Кто?!
– Вы будете долго
смеяться. Стрекозы».
˂…˃
6. – Есть другое объяснение,
– известил Лавр Трофимович, кажется нисколько не обидевшись на вспышку Глеба. –
Одна стрекоза вообще ничего не значит. Так же, кстати, как и один отдельно
взятый контрразведчик. Пусть её хоть лягва ест, хоть юннат на булавку накалывает…
– То есть?
– Коллективный разум,
возникающий на уровне стаи. Роя.
– Х-х-х… – сказал Глеб и
снова полез за сигаретами.
– Что с вами? – спросили
его.
– Да кто когда видел эти
разумные стрекозиные стаи?!
– Не исключено, что мы с
вами как раз это сейчас и наблюдаем, – с академическим спокойствием отозвался
Лавр Трофимович. – Взгляните-ка…
Огромный плотный рой в
вышине менял очертания. Казалось, чьи-то незримые руки пытаются вылепить из
него подобие объемной лежачей восьмерки.
– И это, по-вашему,
свидетельство разума?
– Скорее, его остатков.
Так сказать, последние судороги. Между прочим, импульс «выродились» можно
истолковать именно как «утратили разум».
˂…˃
7. «Шорох стрекозиных
крылышек стал пугающе громок. Он заглушил всё – даже лягушек в прудах. Луна
словно подёрнулась дымкой. Свет разом иссяк. Над головами вскочивших
проносились нескончаемые потоки стрекоз. А вдали, на горизонте, куда,
собственно, стремились эти несметные полчища, образовывалось постепенно что-то
вроде гигантской призрачной воронки. Ворочаясь, увеличиваясь в размерах, она
обретала подобие слегка наклонённой чаши. Если, конечно, слово «слегка» может
быть приложимо к этакому диву, достигавшему по меньшей мере нескольких
километров в диаметре.
Затем … из центра
чашеобразного круговорота, состоявшего, очевидно, из мириад стрекоз, вскинулась
наискосок всклокоченная борода молний, сквозь которую скорее угадывался, чем
просвечивал некий тёмный луч, уходящий в звёздное небо.
Земля под подошвами
прыгнула – и на территорию части обрушился грохот. А через несколько секунд
ударил ветер…»
˂…˃
8. «Горизонт был чист. Куда
делись стрекозы, сказать трудно. То ли разлетелись, то ли большей частью
сгорели в момент разряда.
Из разоренной казармы и
чудом уцелевшего общежития выбегали в панике люди. А с вышины на весь этот
человечий переполох смотрели семь звёзд Малой Медведицы. На месте лишней
восьмой расплывалось крохотное тускнеющее пятнышко».
Подготовил публикацию © А.
Ф. Рогалев.
